Даже в самых темных лагерях
на всех языках,
музыка никогда не прекращала
сопротивляться ради достоинства.
Будто существование звука
было необходимо для создания
этики в абсурде
и ужасе геноцида.
Несколько нот было достаточно
не для того, чтобы давать надежду,
но чтобы победить забвение
в ужасе общества.